Милосердие выше справедливости (с)
Название: Жизнь цветка
Автор: Laora
Фандом: One Piece
Пейринг: Зоро/Робин
Категория: гет
Размер: драббл, 741 слово
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, сонгфик
Краткое содержание: Робин о Зоро, Зоро о Робин.
читать дальшеЗоро спит сидя, скрестив ноги и обняв свои драгоценные катаны.
Изогнутые брови, изогнутые губы, искривленные в почти капризной, полупрезрительной гримасе; оттопыренные уши, в левом — три сережки.
В глазах, когда открыты, — море. То ли синее, то ли зеленое — не понять. Да и не особо много охотников присматриваться.
Она обычно стоит к нему ближе всех, соблюдая, однако, четко выверенную дистанцию: на расстоянии взмаха меча.
Робин не может понять, за что его можно бояться. Она вот не боится — просто предпочитает не вторгаться в чужое личное пространство без спроса.
Если кого-то из команды Соломенной Шляпы можно было бы назвать подонком, наверное, это определение больше всего подошло бы Зоро. В конце концов, ему действительно нравилось драться — относясь с презрением к боли, как к своей, так и чужой, он получал наслаждение, отнимая чью-то жизнь. Наверное, поэтому его и притянуло к ней: Робин замечала за собой исключительную способность привлекать разных темных и опасных личностей.
Но, в отличие от настоящих подонков, которых Робин встречала без счета, у Зоро была мечта, ставшая целью. Эта цель освещала ему путь и направляла его мечи: невинных — не тронь. А иначе разве позволял бы он своим накама кричать на него?
Поэтому она не чувствует страха. Скорее — интерес, как к вымирающему виду какого-нибудь растения, недаром Санджи говорит — голова-трава.
Вот и насекомые понимают — заблудившаяся бабочка устраивается у спящего Зоро на носу, трепещет тонкими крылышками. Это она, конечно, зря. Как заметила Робин, Зоро не любит насекомых, особенно комаров. Сама Робин к ним относится гораздо спокойнее — насекомые необходимы, они переносят пыльцу с цветка на цветок на тонких лапках...
Будто услышав эти мысли, бабочка покидает нос Зоро и устремляется к Робин, привлеченная яркой расцветкой ее нового платья.
Пыльца, значит, думает Робин и смеется.
Зоро звучно чихает и открывает глаза.
Растение; но ведь это она — женщина-цветок. Она обоняет его чувства как растение. Как растение, она холодна, не проявляет эмоций, и только чужая кровь передает ей чувства, — как, например, когда во время очередной потасовки Зоро защищает ее от удара.
С тех пор она чувствует несколько больше, чем хотелось бы, к чуть отстраненному интересу добавляются чужие эмоции, и они...
Зоро наклоняет голову. В мочке левого уха — застывший солнечный свет, отраженный от морской воды.
Ярко. Даже слишком; сам — слишком яркий.
А где ярко, там и тени всегда много. Потому и встретились, наверное. Судьба такая.
Заметив ее взгляд, Зоро хмыкает и отворачивается. Это — верный знак, потому Робин подходит вплотную и кладет руку ему на плечо.
Теперь ее мир залит солнечным светом, исполнен нового смысла.
Потому что даже закрытый цветок однажды раскроет нежные лепестки и потянется к свету.
***
Она сбылась вмиг — как плохая примета, воплотилась из ничего, женщина, говорящая загадками.
Вы сплетались с ней, и она обвивалась вокруг тебя виноградной лозой, питая тебя собственной кровью, пряной, душной, будто ночи в Арабасте, и это были лучшие моменты в твоей жизни, за исключением, быть может, сражений, в которых все казалось ясным, будто ты, наконец-то, очутился на своем месте.
Ее взгляды прожигали насквозь, и все сводилось к одному, непроизнесенному, которым стоило бы поделиться, только ты так и не смог. Потому она не услышала — не настолько хорошо читала в человеческих душах, как могло бы показаться.
Ваши души сцепились — не разорвать, а потом пришел черед тел, и ты сказал:
— Убей меня поцелуем, — ты открылся ей, а она пошла тебе навстречу.
Твои нервы звенели сталью: с ней всегда так.
Ты знал, что вы можете умереть, знал, что можете выжить. Возможно, она умрет, а возможно, — ты.
Но вы остались живы. Медленный яд, который сжигал и тебя, и ее — все вернулось на свои места.
Она не смогла уйти от тебя, ты не отпустил. Не позволил.
Ты слизнул кровь с пореза на ее щеке — и для тебя все закончилось вместе с этой кровью.
А возможно, началось с чистого листа?
Она была цветком, выросшим в пустыне, который ты пожелал сделать своим, даже если весь мир будет против, — ты еще не встречал такой, как она.
— Я верю тебе, — говоришь ты. Тебе больше ничего не остается — только верить.
Ласковое тепло ее губ: почему вы не встретились раньше?
Сегодня ночью она — твой сон, та, за кого ты можешь сражаться; звезды ясные и яркие, и этой ночью вы танцуете друг для друга до утра, и каждое движение — правда, что бы вы ни делали, и огонь пылает все жарче.
Что за смысл начинать отношения с женщинами, когда уже связан с одной из них — навсегда? Когда эта связь дала тебе цель и смысл, до нее ты с трудом можешь вспомнить себя. Ты — потерянный по жизни: она стала...
— Ты — мой свет, — говорит Нико Робин.
Тебе не нужно объяснять, что значат эти слова.
Автор: Laora
Фандом: One Piece
Пейринг: Зоро/Робин
Категория: гет
Размер: драббл, 741 слово
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, сонгфик
Краткое содержание: Робин о Зоро, Зоро о Робин.
читать дальшеЗоро спит сидя, скрестив ноги и обняв свои драгоценные катаны.
Изогнутые брови, изогнутые губы, искривленные в почти капризной, полупрезрительной гримасе; оттопыренные уши, в левом — три сережки.
В глазах, когда открыты, — море. То ли синее, то ли зеленое — не понять. Да и не особо много охотников присматриваться.
Она обычно стоит к нему ближе всех, соблюдая, однако, четко выверенную дистанцию: на расстоянии взмаха меча.
Робин не может понять, за что его можно бояться. Она вот не боится — просто предпочитает не вторгаться в чужое личное пространство без спроса.
Если кого-то из команды Соломенной Шляпы можно было бы назвать подонком, наверное, это определение больше всего подошло бы Зоро. В конце концов, ему действительно нравилось драться — относясь с презрением к боли, как к своей, так и чужой, он получал наслаждение, отнимая чью-то жизнь. Наверное, поэтому его и притянуло к ней: Робин замечала за собой исключительную способность привлекать разных темных и опасных личностей.
Но, в отличие от настоящих подонков, которых Робин встречала без счета, у Зоро была мечта, ставшая целью. Эта цель освещала ему путь и направляла его мечи: невинных — не тронь. А иначе разве позволял бы он своим накама кричать на него?
Поэтому она не чувствует страха. Скорее — интерес, как к вымирающему виду какого-нибудь растения, недаром Санджи говорит — голова-трава.
Вот и насекомые понимают — заблудившаяся бабочка устраивается у спящего Зоро на носу, трепещет тонкими крылышками. Это она, конечно, зря. Как заметила Робин, Зоро не любит насекомых, особенно комаров. Сама Робин к ним относится гораздо спокойнее — насекомые необходимы, они переносят пыльцу с цветка на цветок на тонких лапках...
Будто услышав эти мысли, бабочка покидает нос Зоро и устремляется к Робин, привлеченная яркой расцветкой ее нового платья.
Пыльца, значит, думает Робин и смеется.
Зоро звучно чихает и открывает глаза.
Растение; но ведь это она — женщина-цветок. Она обоняет его чувства как растение. Как растение, она холодна, не проявляет эмоций, и только чужая кровь передает ей чувства, — как, например, когда во время очередной потасовки Зоро защищает ее от удара.
С тех пор она чувствует несколько больше, чем хотелось бы, к чуть отстраненному интересу добавляются чужие эмоции, и они...
Зоро наклоняет голову. В мочке левого уха — застывший солнечный свет, отраженный от морской воды.
Ярко. Даже слишком; сам — слишком яркий.
А где ярко, там и тени всегда много. Потому и встретились, наверное. Судьба такая.
Заметив ее взгляд, Зоро хмыкает и отворачивается. Это — верный знак, потому Робин подходит вплотную и кладет руку ему на плечо.
Теперь ее мир залит солнечным светом, исполнен нового смысла.
Потому что даже закрытый цветок однажды раскроет нежные лепестки и потянется к свету.
***
Она сбылась вмиг — как плохая примета, воплотилась из ничего, женщина, говорящая загадками.
Вы сплетались с ней, и она обвивалась вокруг тебя виноградной лозой, питая тебя собственной кровью, пряной, душной, будто ночи в Арабасте, и это были лучшие моменты в твоей жизни, за исключением, быть может, сражений, в которых все казалось ясным, будто ты, наконец-то, очутился на своем месте.
Ее взгляды прожигали насквозь, и все сводилось к одному, непроизнесенному, которым стоило бы поделиться, только ты так и не смог. Потому она не услышала — не настолько хорошо читала в человеческих душах, как могло бы показаться.
Ваши души сцепились — не разорвать, а потом пришел черед тел, и ты сказал:
— Убей меня поцелуем, — ты открылся ей, а она пошла тебе навстречу.
Твои нервы звенели сталью: с ней всегда так.
Ты знал, что вы можете умереть, знал, что можете выжить. Возможно, она умрет, а возможно, — ты.
Но вы остались живы. Медленный яд, который сжигал и тебя, и ее — все вернулось на свои места.
Она не смогла уйти от тебя, ты не отпустил. Не позволил.
Ты слизнул кровь с пореза на ее щеке — и для тебя все закончилось вместе с этой кровью.
А возможно, началось с чистого листа?
Она была цветком, выросшим в пустыне, который ты пожелал сделать своим, даже если весь мир будет против, — ты еще не встречал такой, как она.
— Я верю тебе, — говоришь ты. Тебе больше ничего не остается — только верить.
Ласковое тепло ее губ: почему вы не встретились раньше?
Сегодня ночью она — твой сон, та, за кого ты можешь сражаться; звезды ясные и яркие, и этой ночью вы танцуете друг для друга до утра, и каждое движение — правда, что бы вы ни делали, и огонь пылает все жарче.
Что за смысл начинать отношения с женщинами, когда уже связан с одной из них — навсегда? Когда эта связь дала тебе цель и смысл, до нее ты с трудом можешь вспомнить себя. Ты — потерянный по жизни: она стала...
— Ты — мой свет, — говорит Нико Робин.
Тебе не нужно объяснять, что значат эти слова.
@темы: Фанфикшен